Дать бы пизды купидону. что бы смотрел куда стреляет, паршивец! (с).
Автор:Anastasia Komarova
Фэндом: Naruto
Название: Демон
Персонажи: dark!узумаки Наруто|Учиха Саске|Хьюго Хината
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Ангст, Мистика, Психология, Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Мини, 4 страницы
Статус: закончен
Описание:
- Ты же видишь его?
- Вижу, - девушка робко, немного боязливо кладет свои ладони на острые лопатки парня. Выдыхает, тихо-тихо, чтобы он не понял, и вся трепетая, вдыхает его запах. Терпкий, горький, - он весь пронизан отчаяньем и болью. Даже больше чем она сама. Странно, но Хината даже не удивляется этому.
читать дальше~
- Саске-ку-у-н! – зовет.
Длинные пальцы с почерневшими, с кусочками засохшей грязи и крови, не раз ломаными ногтями, сжимают острые плечи подростка, сминая чуть жесткую, добротно отглаженную форму старшей школы. Прижимается оно недвусмысленно сзади пахом к ягодицам школьника, что Саске, бледнее праздничной скатерки, всего бьет с головы до ног крупная дрожь страха. Волосы, даже на макушке давно стоят дыбом, а сердце замерло в тягучем ожидании.
- Прекрати, - цедит сквозь зубы школьник, уже прожигая взглядом отражение в грязном, старом, немного треснувшем от времени зеркала школьной уборной. Сжимает бессильно кулаки до беления костяшек пальцев и говорит, говорит, говорит, уверяя себя, что все это – прикосновения ледяных ломаных пальцев, холод с его приходом из неоткуда и голос, насмешливый и тонкий, чуть надтреснутый, жарко шепчащий в ухо грязные, пошлые слова – всего лишь его разыгравшееся на нет воображение, его выдумка, его больная фантазия. Ведь демонов не существует. И он не сошел с ума. Но чем сильнее он говорит, думает об этом, чем сильнее уверяется в обратном – он есть. Тошнотворно, грязно, противно – но есть.
И от этой мысли, внутри него, с громким смачным треском, со слезами на щеках и очередной глубокой царапиной от ногтей-когтей по беззащитно тонкой шее с сочащимся от туда бордово-красной, вязкой крови, что-то лопается, ломается, трещит. Люди называют это стержнем, называют силой воли. Саске кричит; бьет со всей силы в собственное отражение, захлебываясь подступившими рыданиями, раздирающие грудную клетку на части. Замирает.
Ощущение свободы от него, от его голоса и объятий приходит не сразу, но мгновенно обхватывает все его тело в радостной эйфории. И тут же осекается с мыслью, что это не надолго, что оно вернется вновь, чтобы опять будет его мучить до слез, до этого звука вновь ломающегося его самообладания и внутреннего стержня. Саске знает и помнит, как приятны, очаровательны, сладострастны эти неповторимые звуки. Стискивает челюсти, что зубы едва ли не начинают крошиться, отнимает руку со стены. Отходит от раковины, под подошвой неприятно скрипит вконец раздавленные осколки стекла. Юноша цепко смотрит на пол, заглядывает в мелкие осколки стекла, встречая там собственный взгляд уставших глаз.
Решение приходит мгновенно. Как бы ни странно.
И теперь он спешит: боится, что прежде чем он успеет сделать свое черное дело, оно придет. Заговорит и… Саске хватается за первый попавшийся осколок на полу, режа тем самым ладони и фаланги пальцев об острые края и оставляя там куски стекла. Задирает рукава белоснежной рубашки, рвет их, едва не спеша. Глубоко вздыхает и выдыхает, покрепче стискивая в пальцах осколок, приставляя к собственному запястью. Бледному, тонкому, аристократическому, с ярко выделяющимися голубовато-синими линиями сосудов. Прижимает один конец, что на поверхности выступают капли крови, вздрагивает. Секунда – и рвет вниз. Заворожено, как при медленной съемке видит, как разорванная кожа расползается, скручивается на концах, оголяя жировую ткань, - белесую, влажную, через секунду заполнившаяся вся кровью. Невероятно жидкой, ярко-алой кровью.
- Слабо, - шипит, закусывает губу и опять приставляет осколок. Спешит и чувствует, что не успевает, а оно уже здесь, рядом. Скользит по холодному полу и разбитым осколкам, подбираясь все ближе к нему. Кажется, он, Саске, ощущает его зловонное дыхание гнилой плоти и уже слышит тихий смех, едва-едва дребезжащее застывший вязкий воздух туалета. Давит, с подступающих к горлу комом ужаса понимая, что он просто не может. Что кожа его запястий слишком толстая, а пальцы держащие осколок зеркало слабые, ватные, словно чужие. «Слабак!» - кричит чей-то смутно знакомый голос в голове.
- Ну, и что же ты делаешь, Саске-ку-у-н? – выдыхает оно ему прямо в губы; щурит глаза с темными белками и желтыми зрачками с кошачьим вырезом. Улыбается, растягивая тонкие, бледные губы, оголяя здоровые, белые клыки; прогибается в пояснице, как кошка, упираясь плоской грудью в остренькие коленки школьника. Что-то бормочет себе под нос и нахально слизывает кровь из ранки. Молчат.
- А знаешь, Саске-ку-у-н, давай заключим сделку? – нарушает тягучее молчание бес; парнишка смотрит на топорощиеся во все стороны золотистые волосы демона, не в силах оторвать свой взгляд. Это было ему знакомо и напоминало о ком-то. Но вот кого? – Если ты сделаешь то, что я тебя попрошу, то ты, - когтистый палец блондина упирается в грудь школьника, наконец-то отрывая его от созерцание волос, - будешь вознагражден тем, что я оставлю тебя. Навсегда.
Саске, как во сне, молча кивает, немо соглашаясь.
- Ч-что ты хочешь? – выдавливает.
- Больше крови, – демон проворно слизывает кровь с израненных пальцев юноши, краем глаза наблюдая за реакцией на лице Саске, дьявольски усмехаясь, - Намного больше крови.
~~~
- Ты же видишь его?
- Вижу, - девушка робко, немного боязливо кладет свои ладони на острые лопатки парня. Выдыхает, тихо-тихо, чтобы он не понял, и вся трепетая, вдыхает его запах. Терпкий, горький, - он весь пронизан отчаяньем и болью. Даже больше, чем она сама. Странно, но Хината даже не удивляется этому.
- Понимаешь?
- Понимаю… - Хината теснее прижимается к нему, упирается подбородком ему в плечо и скользит взглядом окружающую обстановку, ища поддержку, ища оправдание, ища одобрение на свои, как кажется, слишком вызывающие действия. И не найдя опоры, решается на отчаянный шаг – раскрывается полностью. Спешит поделиться с ним своим остатком внутреннего тепла, своим уже почти погасшим внутренним солнцем, искренне надеясь, что этой малости ему хватит. Хватит хотя бы на то, что бы образумится. Взять в себя в руки. Ведь, еще не все потерянно, правда, же?
- Тогда… Ты простишь меня…
- За чт… - недоговаривает свой вопрос брюнетка: конец слова вязнет, оседает на языке металлическим привкусов крови во рту и ужасной, нечеловеческой болью в пояснице. Глотает рывками воздух, цепляясь за него зубами, вскрикивает, чувствуя еще одну боль, чуть выше, но не менее ужасную. Она цепляется пальцами за его плечи, не в силах отстранится и оттолкнуть Учиху. Перед глазами – красная пелена – ничего не увидеть. И шум в ушах, словно кто-то включил все сломанные приборы на всю громкость. И Хината, среди этого хауса боли и отчаянья чувствует, как сознание скользит, растворяется под ногами, и её засасывает в липкую, непроглядную тьму.
- Саске-ку-у-н…
~~~
Она лежит перед ним вся в собственной крови, с вылезшим из рваных ран внутренностями, бледная, с широко распахнутыми глазами, полными немого ужаса. В них, поблекших, во всей красе стоит само очарование насильственной смерти. С жалким стуком на деревянные пол падает окровавленный кухонный нож с ошметками нежной плоти, а затем тяжелым грузом оседает и сам Саске. Дышит, рвано, хватается за воздух губами; глаза его расширенны с дергающимимся зрачками. В голове звенят сотни мыслей, и рвутся, стоит ему ухватиться за них, как намоченная бумага; перед глазами её едва заметные зрачки то сужающиеся, то расширяющиеся и поглощающие всю радушку глаз с каждым ударом ножа.
Проходит не одна минута, прежде чем парень медленно подползает к девушке и пристально, как никогда прежде не разглядывал её, смотрит. Долго и уже потом, как завороженные тянет руку к лицу убитой девушки, кладет на уже холодные веки, опуская их вниз, - так всегда делали в кино. Пальцы Саске скользят по щекам Хинаты, они все еще хранят тепло девушки, нежно подхватывают её за подбородок. Конечно, он все представлял себе по другому, но… Целует в еще теплые губы. Даже не так. Не поцелуй, - просто как мимолетное прикосновение губ к губам.
По щекам текут слезы.
Когда парень наконец-то встает, солнце уже почти село и в комнате заметно похолодало. Скользя подошвами обуви по полу, оставляя там кровавые следы, он бредет к раковине. Включает холодную воду под весь напор, стоит оперевшись руками по краям, не поднимая голову. Саске ломано улыбается, подставляет ладони под струи воды. Набирает полные ладони жидкости и умывает лицо. Затем выпрямляется во весь рост, дыша свободно, легко, прикрывает глаза. Все… закончилось.
До сих пор не верится.
Сердце забывает, как нужно стучать.
Напротив, у него – ярко-голубые, пронзительно синие глаза. Напротив, на его губах, едкая, широкая улыбка и на щеках, три симметричные полосы, как усы у лис. Напротив, в его отражении зеркала стоит не он, - парнишка с золотыми волосами - демон. Крик его застревает мерзким комом между кадыком и грудной клеткой не давая вздохнуть. Его опять всего трясет – от злости, от страха, и от медленно подступающего понимания. Понимания того, что он совершил.
- Хватит! – кричит; вцепляется пальцами в собственные волосы, прожигая взглядом собственное не_свое отражение. Мотает головой, рыдая. – Уйди! Я же… Я же…
- До сих пор не понял, – наивно удивляется демон и расплывается в еще большей улыбке, и тянет, как ирис. - Саске-ку-у-н?
Он сошел с ума.
Фэндом: Naruto
Название: Демон
Персонажи: dark!узумаки Наруто|Учиха Саске|Хьюго Хината
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Ангст, Мистика, Психология, Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие
Размер: Мини, 4 страницы
Статус: закончен
Описание:
- Ты же видишь его?
- Вижу, - девушка робко, немного боязливо кладет свои ладони на острые лопатки парня. Выдыхает, тихо-тихо, чтобы он не понял, и вся трепетая, вдыхает его запах. Терпкий, горький, - он весь пронизан отчаяньем и болью. Даже больше чем она сама. Странно, но Хината даже не удивляется этому.
читать дальше~
- Саске-ку-у-н! – зовет.
Длинные пальцы с почерневшими, с кусочками засохшей грязи и крови, не раз ломаными ногтями, сжимают острые плечи подростка, сминая чуть жесткую, добротно отглаженную форму старшей школы. Прижимается оно недвусмысленно сзади пахом к ягодицам школьника, что Саске, бледнее праздничной скатерки, всего бьет с головы до ног крупная дрожь страха. Волосы, даже на макушке давно стоят дыбом, а сердце замерло в тягучем ожидании.
- Прекрати, - цедит сквозь зубы школьник, уже прожигая взглядом отражение в грязном, старом, немного треснувшем от времени зеркала школьной уборной. Сжимает бессильно кулаки до беления костяшек пальцев и говорит, говорит, говорит, уверяя себя, что все это – прикосновения ледяных ломаных пальцев, холод с его приходом из неоткуда и голос, насмешливый и тонкий, чуть надтреснутый, жарко шепчащий в ухо грязные, пошлые слова – всего лишь его разыгравшееся на нет воображение, его выдумка, его больная фантазия. Ведь демонов не существует. И он не сошел с ума. Но чем сильнее он говорит, думает об этом, чем сильнее уверяется в обратном – он есть. Тошнотворно, грязно, противно – но есть.
И от этой мысли, внутри него, с громким смачным треском, со слезами на щеках и очередной глубокой царапиной от ногтей-когтей по беззащитно тонкой шее с сочащимся от туда бордово-красной, вязкой крови, что-то лопается, ломается, трещит. Люди называют это стержнем, называют силой воли. Саске кричит; бьет со всей силы в собственное отражение, захлебываясь подступившими рыданиями, раздирающие грудную клетку на части. Замирает.
Ощущение свободы от него, от его голоса и объятий приходит не сразу, но мгновенно обхватывает все его тело в радостной эйфории. И тут же осекается с мыслью, что это не надолго, что оно вернется вновь, чтобы опять будет его мучить до слез, до этого звука вновь ломающегося его самообладания и внутреннего стержня. Саске знает и помнит, как приятны, очаровательны, сладострастны эти неповторимые звуки. Стискивает челюсти, что зубы едва ли не начинают крошиться, отнимает руку со стены. Отходит от раковины, под подошвой неприятно скрипит вконец раздавленные осколки стекла. Юноша цепко смотрит на пол, заглядывает в мелкие осколки стекла, встречая там собственный взгляд уставших глаз.
Решение приходит мгновенно. Как бы ни странно.
И теперь он спешит: боится, что прежде чем он успеет сделать свое черное дело, оно придет. Заговорит и… Саске хватается за первый попавшийся осколок на полу, режа тем самым ладони и фаланги пальцев об острые края и оставляя там куски стекла. Задирает рукава белоснежной рубашки, рвет их, едва не спеша. Глубоко вздыхает и выдыхает, покрепче стискивая в пальцах осколок, приставляя к собственному запястью. Бледному, тонкому, аристократическому, с ярко выделяющимися голубовато-синими линиями сосудов. Прижимает один конец, что на поверхности выступают капли крови, вздрагивает. Секунда – и рвет вниз. Заворожено, как при медленной съемке видит, как разорванная кожа расползается, скручивается на концах, оголяя жировую ткань, - белесую, влажную, через секунду заполнившаяся вся кровью. Невероятно жидкой, ярко-алой кровью.
- Слабо, - шипит, закусывает губу и опять приставляет осколок. Спешит и чувствует, что не успевает, а оно уже здесь, рядом. Скользит по холодному полу и разбитым осколкам, подбираясь все ближе к нему. Кажется, он, Саске, ощущает его зловонное дыхание гнилой плоти и уже слышит тихий смех, едва-едва дребезжащее застывший вязкий воздух туалета. Давит, с подступающих к горлу комом ужаса понимая, что он просто не может. Что кожа его запястий слишком толстая, а пальцы держащие осколок зеркало слабые, ватные, словно чужие. «Слабак!» - кричит чей-то смутно знакомый голос в голове.
- Ну, и что же ты делаешь, Саске-ку-у-н? – выдыхает оно ему прямо в губы; щурит глаза с темными белками и желтыми зрачками с кошачьим вырезом. Улыбается, растягивая тонкие, бледные губы, оголяя здоровые, белые клыки; прогибается в пояснице, как кошка, упираясь плоской грудью в остренькие коленки школьника. Что-то бормочет себе под нос и нахально слизывает кровь из ранки. Молчат.
- А знаешь, Саске-ку-у-н, давай заключим сделку? – нарушает тягучее молчание бес; парнишка смотрит на топорощиеся во все стороны золотистые волосы демона, не в силах оторвать свой взгляд. Это было ему знакомо и напоминало о ком-то. Но вот кого? – Если ты сделаешь то, что я тебя попрошу, то ты, - когтистый палец блондина упирается в грудь школьника, наконец-то отрывая его от созерцание волос, - будешь вознагражден тем, что я оставлю тебя. Навсегда.
Саске, как во сне, молча кивает, немо соглашаясь.
- Ч-что ты хочешь? – выдавливает.
- Больше крови, – демон проворно слизывает кровь с израненных пальцев юноши, краем глаза наблюдая за реакцией на лице Саске, дьявольски усмехаясь, - Намного больше крови.
~~~
- Ты же видишь его?
- Вижу, - девушка робко, немного боязливо кладет свои ладони на острые лопатки парня. Выдыхает, тихо-тихо, чтобы он не понял, и вся трепетая, вдыхает его запах. Терпкий, горький, - он весь пронизан отчаяньем и болью. Даже больше, чем она сама. Странно, но Хината даже не удивляется этому.
- Понимаешь?
- Понимаю… - Хината теснее прижимается к нему, упирается подбородком ему в плечо и скользит взглядом окружающую обстановку, ища поддержку, ища оправдание, ища одобрение на свои, как кажется, слишком вызывающие действия. И не найдя опоры, решается на отчаянный шаг – раскрывается полностью. Спешит поделиться с ним своим остатком внутреннего тепла, своим уже почти погасшим внутренним солнцем, искренне надеясь, что этой малости ему хватит. Хватит хотя бы на то, что бы образумится. Взять в себя в руки. Ведь, еще не все потерянно, правда, же?
- Тогда… Ты простишь меня…
- За чт… - недоговаривает свой вопрос брюнетка: конец слова вязнет, оседает на языке металлическим привкусов крови во рту и ужасной, нечеловеческой болью в пояснице. Глотает рывками воздух, цепляясь за него зубами, вскрикивает, чувствуя еще одну боль, чуть выше, но не менее ужасную. Она цепляется пальцами за его плечи, не в силах отстранится и оттолкнуть Учиху. Перед глазами – красная пелена – ничего не увидеть. И шум в ушах, словно кто-то включил все сломанные приборы на всю громкость. И Хината, среди этого хауса боли и отчаянья чувствует, как сознание скользит, растворяется под ногами, и её засасывает в липкую, непроглядную тьму.
- Саске-ку-у-н…
~~~
Она лежит перед ним вся в собственной крови, с вылезшим из рваных ран внутренностями, бледная, с широко распахнутыми глазами, полными немого ужаса. В них, поблекших, во всей красе стоит само очарование насильственной смерти. С жалким стуком на деревянные пол падает окровавленный кухонный нож с ошметками нежной плоти, а затем тяжелым грузом оседает и сам Саске. Дышит, рвано, хватается за воздух губами; глаза его расширенны с дергающимимся зрачками. В голове звенят сотни мыслей, и рвутся, стоит ему ухватиться за них, как намоченная бумага; перед глазами её едва заметные зрачки то сужающиеся, то расширяющиеся и поглощающие всю радушку глаз с каждым ударом ножа.
Проходит не одна минута, прежде чем парень медленно подползает к девушке и пристально, как никогда прежде не разглядывал её, смотрит. Долго и уже потом, как завороженные тянет руку к лицу убитой девушки, кладет на уже холодные веки, опуская их вниз, - так всегда делали в кино. Пальцы Саске скользят по щекам Хинаты, они все еще хранят тепло девушки, нежно подхватывают её за подбородок. Конечно, он все представлял себе по другому, но… Целует в еще теплые губы. Даже не так. Не поцелуй, - просто как мимолетное прикосновение губ к губам.
По щекам текут слезы.
Когда парень наконец-то встает, солнце уже почти село и в комнате заметно похолодало. Скользя подошвами обуви по полу, оставляя там кровавые следы, он бредет к раковине. Включает холодную воду под весь напор, стоит оперевшись руками по краям, не поднимая голову. Саске ломано улыбается, подставляет ладони под струи воды. Набирает полные ладони жидкости и умывает лицо. Затем выпрямляется во весь рост, дыша свободно, легко, прикрывает глаза. Все… закончилось.
До сих пор не верится.
Сердце забывает, как нужно стучать.
Напротив, у него – ярко-голубые, пронзительно синие глаза. Напротив, на его губах, едкая, широкая улыбка и на щеках, три симметричные полосы, как усы у лис. Напротив, в его отражении зеркала стоит не он, - парнишка с золотыми волосами - демон. Крик его застревает мерзким комом между кадыком и грудной клеткой не давая вздохнуть. Его опять всего трясет – от злости, от страха, и от медленно подступающего понимания. Понимания того, что он совершил.
- Хватит! – кричит; вцепляется пальцами в собственные волосы, прожигая взглядом собственное не_свое отражение. Мотает головой, рыдая. – Уйди! Я же… Я же…
- До сих пор не понял, – наивно удивляется демон и расплывается в еще большей улыбке, и тянет, как ирис. - Саске-ку-у-н?
Он сошел с ума.
@темы: Naruto;, Творчество;